До налоговой реформы, проведение которой в первую очередь связывают с принятием налогового кодекса, подход к налогообложению прибыли и, следовательно, определению расходов был совершенно иным. В то время в российском налоговом законодательстве реализовывался принцип определения расходов, основанный на неком закрытом перечне расходов, называвшемся Положением о составе затрат по производству и реализации продукции (работ, услуг), включаемых в себестоимость продукции (работ, услуг), и о порядке формирования финансовых результатов, учитываемых при налогообложении прибыли. С 2002 года, после того, как Закон о налоге на прибыль предприятий и организаций утратил силу, «перекочевав» в новом виде в главу 25 Налогового кодекса, подход к определению расходов стал совершенно иным. Вместо закрытого перечня, стали действовать некие оценочные критерии, применив которые, можно принять решение о том, уменьшают ли налоговую базу те или иные, понесенные налогоплательщиком, расходы.
Фундаментом для определения расходов служит норма, заложенная в пункте 1. статьи 252, согласно которой расходами признаются обоснованные и документально подтвержденные затраты, осуществленные налогоплательщиком.
Под обоснованными расходами понимаются экономически оправданные затраты, оценка которых выражена в денежной форме.
Под документально подтвержденными расходами понимаются затраты, подтвержденные документами, оформленными в соответствии с законодательством Российской Федерации. Расходами признаются любые затраты при условии, что они произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода.
Такая формулировка, является открытой, т.е. позволяющей налогоплательщикам учесть многообразие содержания и форм экономической деятельности и видов возможных расходов, тогда как их детальное и исчерпывающее нормативное закрепление могло бы привести к ограничению прав налогоплательщика.
В то же время, концептуальная свобода признания расходов имеет и свою обратную сторону, а именно неопределенный, оценочный характер, допускающий их субъективную трактовку. В налоговых правоотношениях задействованы две стороны, налогоплательщики и государство в лице налоговых органах. Естественно, что и трактовки при общем подходе могут быть различными, смотря от того, какие цели задействованы — пополнение бюджета или забота о сохранности собственных средств.
Отказавшись от четкого, закрытого перечня затрат, в налоговом законодательстве стал присутствовать человеческий фактор. Такие категории, как «обоснованность», «экономическая оправданность», являются субъективными, и вопрос о «нужности» тех или иных расходов может решаться налогоплательщиком и налоговым инспектором по разному.
Особенно ярко взаимные противоречия в оценке расходов проявляются в так называемых, управленческих расходах, непосредственную связь с производством которых, трудно установить. Срабатывают жизненные принципы — что для одного каждодневная необходимость, для другого непозволительная роскошь.
Например, существуют расходы на нормальные условия труда. Применяя оценочный характер признания расходов, к категории спорных, относятся расходы на питьевую воду, расходы на электрические чайники или мкроволновые печи. К безусловно спорным расходам, так же относятся расходы на мобильную связь, ведь экономическую обоснованность таких расходов чрезвычайно трудно доказать.
В таких ситуациях спасает «щит» из продуманно составленной документации, регламентирующий использование спорных «благ» таким образом, что бы максимально подчеркнуть их сугубо производственную направленность.
Бесконечные споры по поводу признания расходов, привели к тому, что принципы определения расходов стали предметом рассмотрения Конституционного суда Российской Федерации. В Определении Конституционного суда от 04.06.2007 N366-О-П, разъяснено, что обоснованность расходов, учитываемых при расчете налоговой базы, должна оцениваться с учетом обстоятельств, свидетельствующих о намерениях налогоплательщика получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности. При этом речь идет именно о намерениях и целях (направленности) этой деятельности, а не об ее результате.
Налоговое законодательство не использует понятие экономической целесообразности и не регулирует порядок и условия ведения финансово-хозяйственной деятельности, а потому обоснованность расходов, уменьшающих в целях налогообложения полученные доходы, не может оцениваться с точки зрения их целесообразности, рациональности, эффективности или полученного результата. В силу принципа свободы экономической деятельности (статья 8, часть 1, Конституции Российской Федерации) налогоплательщик осуществляет ее самостоятельно на свой риск и вправе самостоятельно и единолично оценивать ее эффективность и целесообразность.
В этом смысле, по мнению Конституционного суда в отношении совершенных налогоплательщиком операций и понесенных по этим операциям затрат, срабатывает презумпция экономической оправданности, причем бремя доказывания необоснованности расходов налогоплательщика возлагается на налоговые органы.
При этом положения налогового законодательства должны применяться с учетом требований пункта 7 статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации о толковании всех неустранимых сомнений, противоречий и неясностей в пользу налогоплательщика.
Таким образом, можно подвести итог, что для подтверждения возможности уменьшить налогооблагаемую базу, нужно обосновать объективную связь понесенных расходов с направленностью деятельности на получение прибыли. Конечный экономический эффект не играет роли и налогоплательщик в результате понесенных расходов может получить убыток, главное что бы имелись изначальные намерения по извлечению прибыли.
Не смотря на столь обнадеживающую концептуальную позицию в нелегком деле признания расходов, все же стоит учитывать, что, принимая расходы в уменьшение налога и рассчитывая на мир, нужно помнить и о войне.
|